№ 15.
ОБЗОРЪ
печлти.
63
жизни,—отъ той самой, интересами которой живетъ каждый изъ насъ.
Предъ отъѣздомъ врача на холеру вы присутствуете при самой трога-
тельной картинѣ семейнаго счастья: туть любящая его молодая жена,
тутъ любимый ихъ ребенокъ. — «Какой онъ у насъ славный мальчикъ!"—
тихо прошептала Наташа, прижавшись ко мнѣ,—разсказываетъ врачъ.
„И какъ намъ съ тобою, Митя, хорошо жить на свѣтѣ!*... Онъ ничего
не отвѣчалъ и только крѣпко поцѣловалъ ее. Въ окно свѣтила дого-
равшая заря, небо было чистое, розовое...—„И на дворѣ какъ хорошо! —
сказала Наташа.—Пойдемъ, погуляемъ, хочешь?"... Они пошли гулять и
по дорогѣ зашли на вокзалъ. Какъ разъ отходилъ поѣздъ съ врачеб-
нымъ отрядомъ, ѣхавшимъ въ Самару, гдѣ люди умирали безъ счету и
гдѣ докторовъ не хватало... Тутъ, возлѣ одного изъ вагоновъ они услы-
шали послѣднія прощальныя слова одной сестры милосердія, обращен-
ный къ ея матери.— „Мамочка, не проси меня остаться, говорила она,
мнѣ очень ясаль тебя, но я все равно не останусь, не могу остаться...
Стыдно
здѣсь жить въ Петербургѣ для себя, когда другіе страдаютъ,
и когда имъ нужна помощь"... Дорогой докторъ съ женой разговори-
лись по этому поводу.— „Митя, сказала Наташа,—помнишь, что гово-
рила на вокзалѣ та дѣвушка, стыдно жить для себя, когда другіе стра-
даютъ и когда имъ нужна наша помощь. А мы съ тобой яшвемъ, намъ
хорошо, и намъ нѣтъ дѣла до другихъ. Здѣсь въ Петербургѣ довольно
докторовъ и безъ тебя" . . .—„Я и самъ подумалъ объ этомъ, отвѣчалъ
докторъ, но... что будетъ съ вами, если я тамъ умру?" — „Голубчикъ,
зачѣмъ думать о смерти? Вѣдь не всѣ же тамъ умираютъ... А если ты
и умрешь... то умрешь за хорошее дѣло? Что было бы, если бы всѣ
разсуждали такъ, какъ ты? Та дѣвушка не поѣхала бы, потому что ей
жалко оставить старушку-мать, другой бы не поѣхалъ, потому что у
него молодая жена... и вышло бы—что всѣ сидѣли бы у себя дома, а
тамъ народъ умиралъ бы безъ помощи"...
И докторъ уѣхалъ на холеру. Что дальше было,—тутъ не пере-
скажешь съ тѣмъ мастерствомъ, съ какимъ передаетъ Вересаевъ. Док-
торъ попалъ въ глухую мѣстность, гдѣ народъ былъ грубъ и невѣже-
ственный. Многіе ему довѣрились, многіе его полюбили, но многіе тѣмъ
больше его возненавидѣли и, въ концѣ концовъ, учинили дикую расправу
самосуда надъ ни ЕЪ чемъ неповиннымъ человѣкомъ, который несъ имъ
открыто все свое сердце, всѣ свои нервы и свою жизнь...
То же самое и у Ингерфильдовъ. Тутъ дѣйствовалъ какой то неви-
димый духовный подъемъ настроеній людей, которые только что обосно-
вались мирнымъ семейнымъ порядкомъ. Вдругъ въ душѣ одного заго-
рается искра любви къ людямъ, къ тѣмъ людямъ, которые
до этою
ка-
зались ему, Ингерфильду, простыми машинами, копавшими ему мил-
ліоны... Эта искра любви передается какимъ то чуднымъ образомъ къ
Аннѣ, его ясенѣ, которая раньше
объ этомъ
меньше всего думала. Ихъ
