Ю
ВѢСТНИКЪ НОВГОРОДСКАГО ЗЕМСТВА.
№ 17.
свои юбилеи, едва успѣваютъ скопить сотню-другую книженокъ. А жизнь
Ѳедора, какъ увидимъ сейчасъ, проходить нѣсколько иначе.
— „Гдѣ-же Ѳедоръ"? спросилъ я у жены.— „Въ пасѣкѣ... вмѣстѣ
съ Машей (Маша ихъ взрослая дочь); третью недѣлю домой не пріѣз-
жали. Жаль Машу: погода вѣтреная, холодная, а платьишко у ней
взято легонькое; не простудилась-бы"—продоляала баба. Если въ усло-
віяхъ крестьянскаго быта молодая дѣвушка вынуждена зимой работать
въ лѣсу, въ пасѣкахъ, то на долю мужчинъ приходится несравненно
болѣе труда и лишеній.
Изрѣдка, недѣли черезъ 2 — 3, пріѣзжаетъ домой на воскресенье
изъ пасѣки и Ѳедоръ. Отпаривши, отскобливши въ банѣ пасѣчную сажу
и копоть, Ѳедоръ заходить побесѣдовать и ко мнѣ. Ѳедоръ, высокій,
смуглый мужчина, 47 лѣтъ, зимой приходить ко мнѣ въ заскорузлой
шубенкѣ и рукавицахъ, здоровается со мной и начинаетъ говорить; го-
ворить онъ хотя пространно и свободно, но не торопливо: рѣчь его,
такъ сказать, ровно льется; всѣ дѣйствія его отличаются спокойствіемъ,
обдуманностью. Ѳедоръ кое-гдѣ бывалъ, между прочимъ и за предѣлами
нашей губерніи; въ разсказахъ его проглядывало не мало любознатель-
ности и наблюденій. Онъ любилъ передавать содерясаніе прочитанныхъ
книгъ, съ различными толкованіями и вопросами.
Грамотѣ Ѳедоръ выучился въ 60-хъ годахъ у какого-то банков-
с к а я служащаго; учитель, по словамъ Ѳедора, „до всего дошелъ", хо-
рошо училъ (6—7 крестьянскихъ ребятъ), но былъ тяжелъ на руку и
любилъ, что называется, закладывать за галстукъ, за что, надо пола-
гать, и былъ изгнанъ со службы. Со времени обученія грамотѣ у Ѳе-
дора проявилась охота къ рисованію: онъ принялся на грифельной доскѣ
карандашемъ и углемъ чертить разныя фигуры. Въ деревню на кани-
кулы въ то время пріѣзжалъ изъ учебнаго заведенія сынъ генерала, ко-
торый, узнавши о склонности Ѳедора къ рисованію, охотно снабжалъ
его красками и рисовальными принадлежностями. Ѳедоръ яселалъ для
обученія живописи поступить къ иконописцу, который обѣщался вы-
учить его въ сравнительно короткій промеліутокъ, но такъ какъ Ѳе-
доръ былъ единственный сынъ у отца, то тотъ и оставилъ его дома.
Къ сожалѣнію, у Ѳедора не уцѣлѣло рисунковъ, по которымъ можно бы
судить объ его опытахъ въ рисованіи, но самъ онъ утверясдалъ, что
рисунки его выходили довольно натуральными.
Любовь Ѳедора къ книгѣ не покидала со школьныхъ годовъ; чте-
нію онъ посвящалъ рѣдкіе досуги, находя провожденіе времени за кни-
гами самымъ лучшимъ занятіемъ. .Было бы время, цѣдые дни си-
дѣлъ бы за книгой". Къ школѣ онъ относится хорошо и нерѣдко за-
ходить послушать, какъ учатся дѣти.
Я часто при случаѣ люблю говорить своимъ ученикамъ: „Ребята,.
