в басню. Для каждого у Янина находится
снайперски точная реплика.
Но не значит, что автор только и дела-
ет, что насмехается и подтрунивает. По-
вествование хоть и строго выстроено по
темам и персоналиям, в нём ощущается
неумолимый ход эпохи с её суровыми ис-
пытаниями для личности, человеческого
достоинства. Янин непримирим, когда
сталкивается с разрушительным невеже-
ством. Его смех тогда перерождается в са-
тиру, нередко довольно горькую, потому
что рушились судьбы молодых и строп-
тивых талантливых людей при столкно-
вении с бюрократизмом и косностью, что
в мире науки, что среди чиновников.
Не случайно в книге возникает раздел
«В мире языка». Валентин Лаврентьевич
любил и знал русский язык. И это подку-
пает в нём даже самого далёкого от на-
учных проблем читателя. Он неустанно
подмечал игровую природу языка, его
способность отражать характеры людей
и целых явлений. Особенным восторгом
заражает рассказчик, когда делится сво-
ими наблюдениями за ошибками и пре-
грешениями против стиля, встречающи-
мися в повседневности. Со вкусом Янин
передавал в рассказах спектр смыслов
и созвучий слов, трепетно относился
к словоупотреблению, как редко какой,
даже высокообразованный, человек мо-
жет похвастаться. И снова это не только
демонстрация титанических возможно-
стей ученого, а штрихи к портрету вре-
мени, законсервированного блестящей
янинской фразой.
На обложке, которую сочинил исто-
рик и археолог Виктор Сингх, Валентин
Лаврентьевич Янин изображён на фоне
Знаменского собора — именно там по сей
день располагается база Новгородской
археологической экспедиции и звучали
те самые истории. По лицу академика
трудно догадаться — тихо ли он улыба-
ется или грустит о чём-то, чему не дано
совершиться. И этот образ как нельзя
полнее соответствует настроению самой
книги, посвящённой целому веку.
210
Н О В ГО Р ОДИ К А
