телям, которые будут иметь дело с этим
источниковым богатством.
Сказав о неподвластности истори-
ческой памяти времени, я хочу огово-
риться, чтобы быть понятым правильно.
Труд историка и археолога состоит, к со-
жалению, вовсе не в поддержании этой
памяти, а в восстановлении её после
утрат. Принято думать, что стирает па-
мять время настолько мудрое, что, сти-
рая, ещё и оценивает, что стереть, а что
сохранить. Память стирают люди, и чаще
всего — ничего не оценивая. Невежество
и война — а война тоже невежество — ли-
шили на многие сотни лет человечество
возможности наслаждаться великими
творениями античных мастеров, истре-
били целые культуры прошлого, воспри-
нимаемые как мир враждебных разруши-
телям идей и образов. Вандализм имеет
много наименований, среди них — ре-
лигиозный фанатизм, национализм, шо-
винизм. Прошлое человечества сегодня
в глазах исследователей выглядит клуб-
ком неразгаданных проблем, разрублен-
ных взаимосвязей, давно поставленных
и чаще всего ещё не решенных вопросов.
И восстановление этих утрат — путь
к познанию человеком самого себя. Как
биологическое существо человек несёт
в себе гены предков. Как существо обще-
ственное он может гармонически разви-
ваться, только неся в себе гены той куль-
туры, которая веками создавалась трудом
и дерзанием ушедших поколений.
Последняя война, нанёсшая Новгоро-
ду тяжелейшие раны, нанесла их не без-
думно, не только потому, что два с поло-
виной года он оставался прифронтовым
городом. Фашисты сознательно уничто-
жали его, чтобы обрубить корни наших
отечественных традиций, лишить нас
исторической памяти, заставить забыть
прошлое, обескультурить. И возрожде-
ние Новгорода, открытие его неведомой
прежде культуры есть не что иное, как
продолжение борьбы с изуверством, как
продолжение победы над ним.
После войны возникли споры, строить
ли Новгород на новом месте, превратив
оставленный фашистами пустырь в не-
кий музей древней архитектуры, или
восстанавливать его на прежнем ме-
сте. К счастью, победило предложение
А.В Щусева вернуть жизнь историческо-
му городу, и это активизировало работу
реставраторов (вернувших архитектуре
ее исконные формы) и археологов, невоз-
можную без контакта с градостроителя-
ми: строительство новых этажей невоз-
можно при разрушении старых.
Но память деформируется не толь-
ко войнами. Чем меньше мы знаем, тем
небрежнее обращаемся с возможностью
это малое сохранить. Воспользуюсь при-
мером того же Новгорода. После изме-
нения системы русских внешнеторговых
дорог в XVI веке, разорений, принесён-
ных шведской оккупацией в смутные
годы начала XVII века, Новгород утра-
тил своё былое значение и превратился
в рядовой губернский город Российской
империи. До второй половины XVIII века
он жил по старой градостроительной схе-
ме, и чтение летописей вело его жителей
и путешествующих через него к сопри-
косновению с прошлым. Русская лите-
ратура и общественная мысль получи-
ли тогда мощный заряд вольнолюбивых
идей, почерпнутых из этого соприкосно-
вения. Сами названия улиц будили не-
избежные ассоциации, обращали мысль
91
N OV G O R O D I C A
