Прежде, когда ещё не были извест-
ны археологические комплексы, когда
население Руси считалось даже самыми
серьёзными исследователями чуть ли не
поголовно неграмотным, высокие шедев-
ры новгородской живописи, архитектуры
и торевтики казались прекрасными цве-
тами, выросшими на пустыре. Возмож-
ность наслаждаться ими, казалось, но-
сила сугубо элитарный характер и была
достоянием самого узкого круга тех же
профессионалов. Сейчас мы убедились,
что высоко развитое эстетическое чув-
ство было присуще всем слоям новгород-
ского населения, проявляясь в массовом
стремлении искусно украсить бытовые
предметы. От незатейливого орнамента
на деревянном или костяном гребне до
создания подлинных шедевров приклад-
ного искусства — таков спектр удовлет-
ворения художественных потребностей.
Порой деревянная ложка, вырезанная для
того, чтобы хлебать ею щи, превращается
в подлинное украшение музейной витри-
ны, вызывая наше восхищение и замыс-
лом, и его воплощением в руках безвест-
ного средневекового мастера. На простых
предметах утвари, на украшающей их
резьбе мы обнаруживаем часто и следы
ярких красок — этой традиции позднее
было суждено воплотиться в великолеп-
ные произведения высокого искусства.
Открытие мира бытового искус-
ства — очень большое достижение архе-
ологии, решившее, в частности, загадку
белокаменной владимиро-суздальской
резьбы, сюжеты которой казались прив-
несёнными из других, порой экзотиче-
ских стран. И сама внешняя разница
скупого декора новгородских храмов
и изощрённого резного ковра, покрыва-
ющего стены храмов Суздальской зем-
ли, породила устойчивое представление,
противопоставляющее радостного хле-
бопашца суздальского Ополья суровому
коренастому новгородскому мужику, ко-
торый ловил рыбу и скрёб сохой камени-
стую почву или вяз в болоте. В действи-
тельности внутренний мир новгородца
оказался столь же пёстрым и многоцвет-
ным. Только вот рыхлый ильменский из-
вестняк не воспринимал резьбы, которая,
однако, процветала на дереве и кости, де-
монстрируя те же сюжеты, что и влади-
мирская каменная резьба, только на три
века раньше
9
.
И ещё одно обстоятельство, нема-
ловажное для всей Руси. Как удачно
выразился недавно один молодой писа-
тель, Пётр I вынужден был рубить окно
в Европу там, где раньше была широкая
дверь
10
. Иногда эта дверь захлопывалась
войной, но всё же на протяжении IX—
XV веков Новгородская земля оставалась
важнейшей контактной зоной между всей
Русью и Западной Европой. Археологи-
ческие раскопки дали в руки археологов
многие сотни предметов западноевропей-
ского происхождения. На западном сы-
рье работало средневековое новгородское
ремесло, так как почва Новгородской
земли бедна полезными ископаемыми.
Но вместе с хозяйственным импортом
заимствовались и достижения культуры.
Новгород никогда не был замкнут в са-
модовольстве, обогащаясь культурным
опытом других народов. До сих пор Нов-
городский кремль украшает Грановитая
палата, созданная в XV веке по замыслу
немецкого зодчего, «а стенщики были
новгородцы». Входящего же в Софийский
собор встречают бронзовые врата — плод
18
Н О В ГО Р ОДИ К А
