батов, имея доступ к архиву Коллегии
иностранных дел, создал на основе доку-
ментов Посольского приказа исчерпыва-
ющий (в некоторых частях — не превзой-
дённый до настоящего времени) очерк
дипломатической (и шире, политической)
истории Московского царства в междуна-
родном контексте, имея своей методоло-
гической базой работы С. Пуффендорфа
15
.
Надо сказать, что в «больших наррати-
вах» XIX века данный период рассмотрен
гораздо менее подробно, нежели в «Исто-
рии» кн. М.М. Щербатова. Исключением,
пожалуй, является «годуновиана», части
«Историй» Н.М. Карамзина
16
и С.М. Соло-
вьева
17
, где внимание обращено на приезд
в Московское царство принца Ханса и его
несчастную кончину в Москве. Как пра-
вило, этот эпизод рассмотрен в контексте
демонизации царя Бориса и его прибли-
жённых, берущей начало в исторических
произведениях эпохи Смуты.
В конце XIX — начале ХХ века впер-
вые была сделана попытка оценить об-
щеевропейское значение политической
истории Восточной Балтики, в рамках т. н.
«Балтийского вопроса». Здесь приоритет
принадлежит исследованию Г.В. Форсте-
на, предпринявшего не весьма удачную
попытку ввести в научный оборот срав-
нительно большую выборку внешнепо-
литических документов данной эпохи
18
.
Будучи опубликованными, они, однако,
пребывали в забвении практически до
настоящего времени; в историографии на
русском языке эти памятники практиче-
ски не использовались (за исключением,
пожалуй, труда Б.Н. Флори, о чём ниже).
Тогда же библиотекарь Юрьевского уни-
верситета Б. Кордт опубликовал часть до-
кументов первых тявзинских переговоров,
хранящуюся в библиотеке университета,
вводя их в общую сумму данных о поли-
тической истории
19
. И.Я. Гурляндом в ар-
хиве Тайного приказа (разряд XXVII Го-
сударственного древлехранилища) были
выявлены документы, связанные с орга-
низацией ямской гоньбы в Новгородской
земле в 1602—1603 годах, а в Император-
ской Публичной библиотеке (ныне РНБ)
обнаружены четыре и опубликованы два
сборника документов по ямской гоньбе
конца XVI — начала XVII века
20
.
Весьма идеологизированная исто-
риография первой половины XX века
практически игнорировала события на
Северо-Западе в конце XVI — начале
XVII века, оценивая их как прелюдию
к кризису Смутного времени и, на уров-
не создания идеологических продуктов,
обращалась к ним лишь с реваншист-
ских позиций «
отвоевания отнятого
у России в Ливонскую войну
»
21
. Акцент
с «годуновианы» сместился на Тявзин-
ский мир, который также исследовался
довольно поверхностно, скорее, упоми-
нался. Единственным исследователем,
всерьёз продвинувшимся в изучении
политической истории Балтийского ре-
гиона, прежде всего — Северо-балтий-
ского, был И.П. Шаскольский. Впрочем,
и в его работах по русско-шведским
взаимоотношениям раннего Нового
времени данный вопрос был исследо-
ван не весьма подробно; прежде всего
рассматривались экономические ста-
тьи Тявзинского мира, и то лишь в их
отношении к статьям Столбовского
мира 1617 года
22
. В то же время в рам-
ках исследования «крестьянской войны
под предводительством И.И. Болотни-
кова» были введены в научный оборот
121
N OV G O R O D I C A
